Я сегодня Морти. И всё же Я Мортимер Хайгейт. Хотя зачем Вам такие загадки, Вы не захотите знать разгадку.
Я перейду к делу и скажу, что, когда перед Моими глазами разверзается нутро Вселенной, Мне грустно от того, что Никто не видит этими моими глазами. Я не жалуюсь на одиночество, просто Это переходит некий порог даже для Меня, когда единственный путь - создание нового Себя. Я не чувствую жизнь, поэтому так ценю Каждую. Почти... Они должны жить. Иначе Меня станет слишком много и будет геноцид. Тысячи внутренних SS-овцев захотят крови и строго определённой. Наверное, даже придумают шикарную идею, чтобы оправдаться перед Тем, что будет после них, перед Тем, что было до... А потом, наверное, Тысячи Абб Ковнеров запустят тысячи Нагамов, и куда деваться! Останутся всё равно только Двое. Один Абба, Один офицер SS. И всё будет как обычно, Они буду сидеть рядом и считать литрами павших товарищей, а потом покупать бутылку White Horse и где-то на донышке плакать Друг Другу в плечи. И Один молодой еврей, в парадном мундире SS и потрёпанной белой рубашке с широким поднятым вверх воротником будет лежать под полом старой, разрушенной церкви и своим вниманием к музыке арок возносить немые молитвы Богу, ни о чём не моля, ничего не спрашивая; просто, чтобы Он знал, что не один, чтобы не придумывал Себе ангелов и не отрывал Их от Своей сути, а то вдруг Один из Них станет Павшим, а то и Вознёсшимся. Чтобы Солнце не теряло сил своих даже зимой, а то вдруг Одна из Них станет Ядерной, а то и Вечной.
Мне грустно с Вами, Мне страшно без Вас. И не терять бы Своих сил, не отрывать бы от Себя своё собственное и родное. Ведь Я Сам Себе Бог, Я Сам Себе Солнце. И больше ни для кого. И на этом Слава, наверное, Богу.