"Прощай, мой друг, я обязательно к тебе вернусь."

Каждый раз, когда заканчивается книга, я, как зачарованный, пальцами поглаживаю переплет, словно приговаривая: "Прощай, мой друг, я обязательно к тебе вернусь." Мало людей когда-либо терпели от меня подобную нежность. Эта книга и сама ушла от меня другом, и тоже пообещала вернуться.
"Дом Странных Детей" Мог ли я пройти мимо?
Всего каких-то три года назад ничто не бросило бы тени на неё, но сейчас я сам в даре обретаю и проклятие - это всегда неизбежно. В стремлении к профессионализму начинаешь бездушно и машинально оценивать вместо того, чтобы полностью впустить в себя сказку. Прости за это, мой друг. Но я вижу в тебе свои ошибки и знаю, что исправлять их было бы неправильно. Я вижу многие преимущества, какими не обладаю, и рад учиться у тебя.
А ещё я благословлен и в той же степени проклят другим Домом. Как психическим недугом, который притупляет чувства своей силой. Как куриной слепотой от яркой вспышки чистого света.
И всё же я буду считать дни до твоего возвращения, друг.

P.S. А ещё я знаю, где нужно то, что сделало бы меня лучше три года назад...

---

С небольшим совсем сожалением и легким, по правде говоря, сердцем вам сообщаю, что отныне этот дневник будет действительно моим дневником - ни больше, ни меньше не ждите. Доступным отображением моего ежедневника. Нет, спешу оправдаться: о ежедневной жизни писать не собираюсь, и также ежедневно пускаться в подростковую кухонно-философскую рефлексию нет склонности, так что по-прежнему посты будут не слишком часто друг друга сменять. Я это к тому, что я переступил какой-то новый порог в своих сказках, и теперь публикация в сеть может только помешать.
Вчера мимо моих окон прошел силуэт до боли знакомый. И случайность ли, что именно в этот момент я решил заглянуть за пределы своего дома? Никогда не завязываю бесед с незнакомцами на улицах, но в этот раз я практически погнался за силуэтом, чтобы, запыхавшись, выдавить из себя придушенное "Привет.". В процессе разговора я понял, что вижу себя, мне 16 лет, слышу свои самые тайные мысли в тех же формах, какие мгновенно всплыли из непроницаемо темных глубин омута моей памяти.
"Не навязывайся, не говори свысока, не рисуй будущего, не подстраивай факты под теории." - без конца принялся твердить себе я. Но под конец этой тирады из мантр эхом в голове всегда раздавалось одно: "Ты не смеешь остаться в стороне." Да, я слишком хорошо помню, что случилось со мной тогда, в то самое время, когда жизнь разломилась на "до" и "после", а я сам навсегда остался склеенным мальчиком.
Размышления последних дней приводят меня к мнению, что отцовский инстинкт на самом деле имеет место, как и материнский. Только он жесток, как первобытный закон стаи, но человечен, как самая иррациональная вера и самая нелепая надежда. Противоречие и абсурд, приводящее незаинтересованных и недалеких в смысловой тупик, который толкает их только в одну или другую сторону, а то и вовсе сталкивает куда-то вбок, в пропасть безразличия. Ещё один печальный результат индифферентности и извращенного, тупого вида эгоизма людей. Ещё одна вещь, которую я из простой гордыни даже не смогу себе позволить.
Немного задумался о морали опять. Именно тогда я её лишился: словно воздух выкачали из мира, и ты понял, что он всё это время был тебе не нужен, а только искривлял пространство вокруг тебя. Ведь сколько раз ты задумывался ненароком как-то особенно глубоко, а потом понимал, что не дышишь уже больше 5-и минут и не испытываешь дискомфорта. Правда такие мысли чаще всего отметаются сразу же. как и мимолетные воспоминания о том, что в детстве, когда ты бегал, лишь чуть уступая ветру, ты иногда мельком случайно замечал, что бежишь по сухой траве, не приминая её и не ломая, что на самых рыхлых сугробах не оставляешь даже следов. А теперь подумайте о морали, которая, как и наш опыт, наши знания, лишь влияет на наш выбор, какими нам быть. Легкими, как пушинки, бессмертными, всесильными, способными к познанию вне контекстов, или людьми. Опять выбор - корень неволи. Нельзя по-настоящему хотеть первого, если ты в здравом уме. Т.е. многие бы хотели, но всем нравится об этом мечтать. Жить с этим - не тот путь, который выбирают. Хочу сразу пояснить (ужас, как сложно выразить всё, что можно здесь и стоило бы сказать), что выбор это не осознанное решение - это автоматическое ежемгновенное действие души, расчет основанный на суммировании разнонаправленных желаний разных уровней и сторон сознания. И на него сложно влиять ввиду того, что большая часть уровней сознания просто неподконтрольны нам, они не для того даны. Но вот воздух выкачали из мира, воспринимаемого сознанием. Человеческие блоки падают в обморок, ничего не остается, кроме того, что воспринимается и всегда воспринималось, как "я". Вот только через пару минут ты уже понимаешь, что в блоках осталось что-то важное. Осталась чистая, невообразимая и неконтролируемая сила желания, и начинаешь забывать всё, что давало тебе радоваться вне зависимости от этого самого желания. А ведь ты и не подозревал, что вообще был чему-то рад в своей жизни. А потом и вовсе кошмар: жадность неутолима, голод будет преследовать тебя вечность, желания действительно нельзя контролировать. Но в этот момент к счастью меня тогда поддели крюком под ребра и заставили желать самых неожиданных вещей для тех, в чьих руках оказывается такая сила: самого света, любви и Бога. И больше ничего... А ведь против желания не попрешь! Вот тут хочется расхохотаться самым безумным образом!
Ладно, кое-что чуть менее метафизическое о морали скажу. Почему добро увязывают с моралью? Это нонсенс! Добро аморально! Мораль - это желания большинства. Только через зло можно прийти к тому, что именно хочешь. Желания - стихия зла. Добро же дает только то, что нужно. И да, оно знает лучше, чем мы, что нужно. Мы блокируем это знание уже совершенно сознательно, потому знаем гораздо хуже. Блокируем, например, той же моралью - но это только пример! Ха-ха! Забавно, так я это всё и оставлю полусырым для вас - я, например, люблю ту пищу, которую приготовлю сам и надеюсь, что вы тоже.
А между тем, как мало осталось людей, которые любят загадки. Чем дальше я иду в будущее, тем больше понимаю, что становлюсь совершенно безнадежным гиком. Самым настоящим гиком. Даже в играх - том, что изначально было сделано для развлечения, я хочу видеть искусство, где нет места инструкциям, вроде "Нажмите "Х", чтобы выиграть.". Я молчу про литературу. В последнее время работаю в книжном магазине и часто чуть ли не плачу, смотря на полки, заваленные макулатурой. Раздали нам рейтинги продаж среди книг. Люди имеют вкусы рабов. Это время, в котором блюз может играть человек любой национальности без зазрения совести. Кстати, о музыке - люди творят и творят хорошо; люди слушают и слушают отвратительно. Лучше так, кратко и сухо, а то начну ныть и ненавидеть, да требовать крови.
Всё... забыл, что ещё хотел сказать. Ну и хорошо, оставим до следующего раза.

UPD: А нет, я вспомнил! В вопросе о морали и выборе - быть ли человеком или нет - я выбрал именно человека не просто так и не по глупости, и не из страха - напомню, блоков не было, и страха я просто не знал. Вы не представляете, что за счастье быть человеком.

---

Сказка Мортимера Хайгейта

- Боже, я выдал вам всё просто так, будто сейчас действительно ударит гром, и земля разверзнется и пожрет всех нас. - Клаус нее находил себе места и метался по комнате, как дикий и могучий зверь, загнанный в клетку с ядовитыми лягушками - в его взгляде была мольба не давать ему столько поводов умереть от соблазна дать знать о его силе всем этим хрупким и омерзительным созданиям.
- Ну так иди обратно в свою церковь и жди своего Бога. - вытирая рукавом ядовитую тёмную кровь с губ, пробубнил Мортимер.
В углу нежно захихикал Рейнхард, на секунду даже оторвавшийся от ласкового обрисовывания контуров своих вен на запястье измазанным сырой землёй перочинным ножом. Клаус Одд споткнулся об эту мысль, будто она надгробием вышла из земли прямо перед ним и больно перебила ему ноги, и, после минутного пребывания в руинах своего коллапсирующего мира, выбежал из комнаты вон.
Пьер бросил полный злобы и обиды взгляд в сторону темного угла, где был виден только сияющий хищный полумесяц улыбки Рейнхарда. Повернувшись к Морти, он улыбнулся ему, отвесил сокрушительную оплеуху и сразу же поцеловал в макушку. Тот лишь поплотнее укрылся за своими волосами а потом и вовсе уткнулся лицом в нелепо длинные рукава своего свитера, спрятавшись в сгорбленное своё подобие - стал спутанным клубком теней. Пьер, не спеша, поднялся и светлой фигурой своей рассек плотный мрак комнаты, рассеивал его за собой, легко раскидывая по сторонам плотные занавесы ранее неопрятно, в спешке нацепленные на грязные, запотевшие окна. Клауса он нашел в соседней комнате и улыбнулся своей догадливости: тот стоял напротив открытого окна и немигающим взглядом таращился в белесое кучерявое небо, игнорируя невыносимое жжение от соленых слез, лившихся почти непрестанно. Пьер без звука подошел ближе и мягко, но очень крепко ухватил Одда за рукав его рубашки. Он в очередной раз явственно ощутил, как вибрирует и трескается изнутри этот давно опустевший сосуд, неистово вопящий о желании быть заполненным хоть чем-то. Клаус бездумно повернул голову в сторону вошедшего и увидел всё те же белые кудри, только два неясных, сияющих голубым светом проблеска появилось на небе, но так ему даже больше понравилось, и он не стал отворачиваться. Под этим взглядом на пру мгновений оробел даже Пьер, что за собой заметил чуть ли не впервые с тех пор, как глаза Мортимера в первый раз явились ему в казавшемся вечным сне и осветили для него путь в глубинах под родным кладбищем.
- Не злись на Мортимера. - тихо молвил Пьер, борясь с желанием самому отвести взгляд к окну - Иногда мне кажется, что он таким образом хочет подойти к кому-то ближе, вонзая раскаленную иглу тому в самое сердце. Он таким рожден, я не могу его винить, и ты не вини, я очень тебя прошу. Я знаю, сейчас мы с тобой всё можем исправить. Я покажу тебе другую сторону. - он крепче стиснул в ладони ткань и повлек за собой обратно в комнату безутешного и беспристрастного к чему бы то ни было Клауса. - Мортимер может говорить. Но он говорит только сказками, словами он ранит или убивает - в зависимости от того, как относится к человеку.
Они вошли в заметно преображенную светом комнату. В ней остался лишь один угол тонуть в прежней темноте. Там улыбался, уверенный из-за всех заранее предугаданных совпадений в эту секунду в том, что весь мир и эту, и каждую секунду снова и заново рождается сначала в его голове, а потом уже только выходит наружу, Рейнхард Ланг. Околдованный непривычно зашкаливающим количеством волшебства Клаус Одд рухнул на колени совсем рядом с Мортимером и прошелестел, почти что одними губами вырисовывая слова:
- Морти, расскажи мне сказку.
Свет надежды, алчущий забвения, исполинским потоком вырвался из клубка теней - Мортимер поднял взгляд на человека. На лице мальчика не отразилось ни привычной язвительности, ни вечной обиды - ничего, только безудержный интерес и желание ответить до точки. Не в силах сдерживать это, он начал говорить так, будто новый мир начнется и закончится с первым и последним словом его рассказа.
Пьер с трепещущим сердцем подошел к Рейнхарду, сел рядом с ним, выдернул из его рук нож и кинул в другой конец комнаты. Полумесяц раскрылся шире, его хозяин хихикнул и принялся копировать позы своего соседа, отчего в темноте они стали казаться совсем неотличимыми негативами друг друга. Лашез по-доброму усмехнулся и сел так, чтобы было удобно и Рейну в его голом углу. Они оба заострили внимание - сейчас будет событие куда более редкое и знаменательное для них, чем Апокалипсис. Сейчас будет сказка Мортимера Хайгейта.

Сказка Мортимера Хайгейта про Очень Чудной Дом. "История про Кота, что лечит Огонь."

Каждый из жителей или гостей того дома чем-то примечателен.
Ветер всегда рад гостям, и он обладает удивительным даром делать так, чтобы каждый приходящий нашел у него приют и покой.
У Дождя руки всегда в перчатках, он их не прячет, но и не показывает никому - потому что руки у него молодые, а на лице не один десяток морщин.
Снег кажется маленьким смешливым мальчиком, но именно этим он одновременно обманывает и спасает - именно так он вытаскивает их всех из бездны, какой бы темной и жуткой она не оказалась.
У Огня руки шершавые, как будто все в мозолях, но это не совсем так - руки у него в ожогах. Огня не тронет ничье пламя, даже самого Солнца, кроме его собственного. Но его - горит ярче, сильнее, больнее.
Кот - связующий элемент, у Кота волшебные руки, которые хоть ненадолго, но снимают боль, стирают усталость, оттягивают миг расплаты с самой сильной болью.
Все это - лишь малая часть того, что можно рассказать о посетителях Дома.
Вот только следующая история будет о последних двух.

Кот рассеянно смотрит на руки Огня и не понимает, где он мог так пораниться. У Огня отстраненный взгляд, он только чуть вздрагивает, когда Кот кладет на его руки - свои. Перед этим Хвостатый выгоняет всех из комнаты, он сидит рядом с Огнем у камина, и они кажутся двумя черными, смазанными тенями, которые отбрасывают сами себя.
У Огня потихоньку проясняется взгляд, но он смотрит на свои руки, и он снова перестает фокусироваться - Огонь плачет. Плачет, как маленький ребенок, потерявший родителей, плачет, как буря осенними ночами или как вьюга надрывается зимними. Кот придвигается чуть ближе и отпускает руки, а Огонь будто того и ждет, и утыкается Ушастому в плечо. Рыдания звучат приглушенно, но это только дает ему повод выплакаться по-настоящему, не стесняясь, и стискивая до боли плечи Кота. Тот молчит, он еще ничего не знает, но понимает - надо молчать. Осторожно гладит его по спине и дожидается, пока черноволосый не выдохнется. Потом аккуратно отцепляет его руки и берет в свои - Огонь почти сразу замолкает, и тогда Кот кладет его голову себе на колени и тихо-тихо напевает ему колыбельную.
Огонь закрывает глаза и засыпает, потому что сил на что-то другое у него не осталось. Он спит беспокойно, Коту то и дело приходится проводить рукой тому по голове, чтобы ему перестали сниться страшные сны. Лучше, конечно, чтобы ему не снились сегодня сны вообще.
Когда Огонь просыпается, Кот все еще держит его руки, но уже не так - просто рассматривает. По прошествии некоторого времени с сожалением говорит: «Лучше уже не получится».
Огонь подносит их к лицу и видит - ладони сплошь в застаревших, грубых ожогах, будто полученных с десяток лет назад.
- Спасибо, - глухо доносится откуда-то издалека, словно и не он говорит. - Спасибо. Так и должно быть.
И Огонь продолжает безвольно лежать головой у него на коленях, пока Кот не спрашивает:
- Ты мне расскажешь?
Спрашивает без жалости или слепого любопытства, и именно по этому Огонь понимает, что ему нужно знать это. Более того - темноволосый чувствует, что так он и сделает. Потому что должен, и еще потому, что пустота внутри вопит так, что лучше он расскажет. Ему невмоготу слушать её в одиночку.
Тогда он закрывает глаза, кладет руки Кота к себе на плечи и стискивает их, как ночью, а потом говорит:
- Придется слушать с самого начала.

Огонь протянул руки к камину и затрещал дотлевающими поленьями в поисках жилок живого, не обугленного дерева. Затем он осмотрел свои ладони ещё раз и глубоко вздохнул, стараясь не вложить в это действие лишка досады, не перебрать с отчаянием. Он перевел взгляд на кота и снова на свои руки.
- Так будет всегда, Кот. Лечи - не лечи, а я и в самых тусклых и жалких костерках буду лезть в самое сердце пламени, которое при совсем чуть-чуть иных обстоятельствах могло бы быть неистовым пожаром или вечным солнцем. Много ли ты видел огней? Мы такие разные, и я бы с гордостью и удовольствием говорил всегда "мы", если бы каждый из нас, смотря на другого, не видел бы обе стороны. Нас объединяет одно: мы все несем свет, но мы все творим тени - и это так же порождает в любом из нас особенности, ведущие, разумеется к отрешенности и одиночеству. Посмотри хотя бы на этого электрического: при всей его исконной нервозности, он стабильнее прочих и совсем безобиден, даже если вплотную к нему подойти - не надо, конечно, и в него тыкать пальцами - спасибо он точно не скажет. Такое хрупкое пламя свечи - один всего язычок, он может быть нежным, а может быть острым и язвящим, как жало фантастической мантикоры, и он всегда, всегда стремится к большему. Доверься его слабости, пожалей его хоть раз, и он спалит дотла столько, сколько сможет достать. Добрый, гудящий очаг в камине, огражденный металлическими жаростойкими яслями - этот парень не может не нравиться, правда? А прочие огни считают его чуть ли не умственно отсталым... Совсем как люди, они считают, что неспособность видеть зло и пользоваться им - это дефект, а не дар. А вот, кстати, и про Солнце... Ты знаешь, как люди представляют себе Ад? - Огонь мрачно усмехнулся - И не Аду ли они тогда поклоняются с начала своего существования, как Богу? Помню, как сейчас, я встретил человека, который никому не поклонялся... Настоящий безумец - он не видел в себе ни добра, ни зла не видел - он просто творил жизнь юной и убивал всё, что мертво, он умирал для себя и воскресал для всех. В нем было больше меня, чем в ком бы то ни было до или после него. С какой статью он переносил ту боль, что я несу с вечными срывами, всплесками агрессии, массовыми убийствами или уходом в сень Дождя, где меня не найдут и искать не станут. Каждый год, в один и тот же день я стою в толпе, там, где он нашел свой выход, и любуюсь своей любимой ипостасью, которую я сотворил в честь него. И снова я вижу людей и огни их глаз: одни - малиновые, крутобокие жадины, а другие - блеклые призрачные огоньки глупой веры и непонимания. Они верят в пустоту, но если бы знали его самого, то сочли бы умственно отсталым и безумным. И всё это во мне зарождается, всё это начало одно имеет. - он стукнул себя пару раз костяшкой указательного пальца куда-то в область солнечного сплетения и после долгой паузы, продолжил, и в голосе его звук, какой имеют только те чувства, какие подолгу хранят в самых темных и пыльных углах. - Заметил, Кот, я уже не в силах говорить о себе лично, я лучше буду говорить о чем-то похожем или об отражениях своих. И да, нас действительно много, но я-то один, ты понимаешь? И всё это я. Но ты только посмотри на меня, мой милый Друг, я всё ещё могу плакать... Спасибо тебе, Кот.
Так они просидели до тех пор, пока Снег не разогнал их мыслями по-настоящему вьюжными воплями скучающего сорванца - он звал их гулять и веселиться. Кот и Огонь не могли отказаться - их руки просили холода, а каминный очаг успел уже в последний раз с особым удовольствием мурлыкнуть, прожевав последние угольки. Вместе они выбежали на улицу, а Дом остался смотреть на них, согревая свои стены ни с чем не сравнимой любовью и нежностью.


Очнувшись, Мортимер обвел прояснившимся взглядом комнату: рядом с ним, свернувшись клубочком, спал, излучая покой, Клаус,а две фигуры в углу покосились друг к другу и спали так, будто на самом деле в этом нуждаются. Мальчик усмехнулся и, просчитав всё в своей голове, устроился на боку Одда так, будто сам провалился в сон, лишь потеряв сознание. Хихикнув тихо и звонко пару раз своей до неприличия довольной надежде, он провалился в так давно желанное забвение.


Огромное спасибо хочу сказать так, чтобы это слышали все, Коту. За непосредственное соавторство и волшебный вдохновляющий пендель. Об этой роли не упомянуть на публике было бы не честно. Всем остальным скажу лично, с глазу на глаз, ибо иначе будет пошло и пафосно.

@темы: высокохудожественные говна

---

Ginormous Winter

Каждая новая зима впереди предстает бесплотным зверем-исполином, воющим, рычащим, с белоснежным оскалом холода. Напуганный до смерти, ты не можешь позволить себе отступить, и азарт с отвагой побеждают в тебе, рисуют на твоем лице улыбку восхищения. И ты становишься ведомым этой непреодолимой силой, что растет в тебе таким же диким и монструозным духом, выходя из казавшейся уже пустой лампы. Ты бежишь навстречу ледяному зверю-исполину с колотящимся сердцем, на границе своих возможностей и с улыбкой.




Подошел к окну с отрытой форточкой, ветер подул в мою сторону, и мне всю голову засыпало снегом. ^__^
Привет, Mир, я знаю, ты рад меня снова видеть.

---

Фрагменты мозаики. Чтобы не потерять.

"- Да кто вы такие, черт возьми? - отпрянул испуганный добела молодой человек.
Белокурый Пьер плавно поднялся с пола и, протянув руки ладонями вверх в знак безобидности своих намерений, медленно подошел к Клаусу.
- Мы лёгкие Мира. Мы дышим жизнью таких, как ты, и пока что-то живо Здесь, мы не замрем.
- Что это за чушь? Как прикажете понимать? О какой такой жизни вы вообще можете говорить? Вы врываетесь в мою жизнь и идете сквозь неё напролом, оставляя за собой руины и кучи трупов! Вас никто не звал, я не ждал вас! Я не хочу вас больше видеть!
- Не звал? Не ждал? Разве? - нехотя оторвавшись от чая, подал тусклый и треснутый голос, Мортимер, слившийся с темным узором ковра, и тут же чуть не захлебнулся от кашля. На белом мраморе края кружки остался алый отпечаток его губ. "

* * *

"Говорят, есть неуловимое время, место которому не среди десятилетий или даже столетий. Оно не принадлежит ни декабрю, ни январю, и чаще всего остается незамеченным никем, кроме тех, кому время единственный родственник, друг или собутыльник. Я называю его нулевым месяцем. А себя - нулевым человеком."

* * *

"Два молодых человека сидели напротив друг друга и играли в гляделки. Оба были непоколебимы в намерении победить, но так выносливы, что и не напрягались особо, а вели беседу и пили чай.
- Твои глаза светлы, как зимнее утро, а зрачки тонкие настолько, что ломкими кажутся. И если это зеркало, то как мало света они должны пропускать, как много они отражают?
- Радужка твоих глаз в черноте своей спорить не перестаёт с вечно расширенным донельзя зрачком-невидимкой. Зачем ты забираешь столько света у мира?
-Я не хотел обидеть тебя. Я просто хотел спросить. Почему ты благостный такой всегда, почему стороной обходят тебя тени? А я светом уже должен бы быть внутри переполнен, и всё чаще хочу вгрызться в артерию сонную мироздания, чтобы кровью его почти захлебнуться.
Черноглазый проводит кончиком языка по острой грани зубов и сглатывает накопившуюся слюну.

Светлоглазый его собеседник протягивает ледяную ладонь к щеке друга, манжета его рубашки натягивается и обнажает запястье, покрытое следами от укусов, четко вырисовывающимися малиновыми полумесяцами на молочном фоне. Мортимер судорожно выдыхает, ёжится, но не теряет взгляд брата.

-Жадность черного зеркала. Ты не видишь свет, который пожинаешь, как не можешь осветить себе путь в темноте его отражением.
-Тоска придирчивого взгляда. Ты отвергнешь миллиарды лучей, один из которых, случайный, ошибочно примешь за тот, что послан только тебе.
-Я не хотел обидеть тебя. Я просто хотел дать тебе ответ.

Они одновременно накрепко и надолго закрывают усталые глаза, а в чашки с остывшим чаем падает по одной прозрачной сияющей капле."

* * *

"Пара карикатурно разных детей идет по безлюдной улице навстречу утреннему свету, говорящем о приближении самой морозной зимы в истории маленького городка, в котором живет Клаус Одд. Мортимер плетется позади, он оступается и шаркает, но старается не отстать слишком сильно от длинноногого брата.
- Пьер, ну объясни мне, почему мы всегда из кожи вон лезем вслед за этими воздушными шариками - внутри в лучшем случае гелий, он даст нам повод несколько выдохов посмеяться, но не более того! Чаще всего в этих людях я вижу только зловонное дыхание болота, давшего им их так называемую жизнь. - Морти брезгливо поморщился.
Пьер на ходу резко оборачивается и с улыбкой задиристо тычет пальцем в младшего брата:
- Ну вот ты и признался, что не мне одному это нравится!
Морти демонстративно останавливается, скрещивает на груди руки и отворачивается в сторону, придавая себе вид, вместо возмущения показывающий его застуканным пакостником. Краем глаза замечая, что брат, не сбавляя темпа, разворачивается обратно, юноша пускается за ним с новой прытью, не забывая при этом запинаться о собственные ноги и громко пинать камни, попадающиеся на пути.
- И вовсе нет. - старается он говорить всё так же небрежно - Одни сплошные разочарования и всё на этом. Ты просто видишь то, что больнее тебя ударит, и бежишь к этому, как будто чем больше тебе достается тумаков, тем ты ближе к оправданию своего существования.
- Мортимер, мы идем к самому великому разочарованию этой конкретной жизни, так почему ты не остался дома? - всё так же беззлобно смеется над братиком Пьер.
- Я тебя умоляю! Да ты ещё меньше меня знаешь о том, что такое "эта конкретная жизнь"! А моя жизнь, кажется, уже не может быть более абстрактной и всеобъемлющей!
- Я понимаю, именно поэтому я и подчеркнул эти слова.
- А-а-а... - понял Мортимер - Ну в таком случае, я просто не хотел оставаться один в треклятом доме "этой конкретной жизни".
Пьер насмешливо фыркнул.
- Отвечай честно. А то я теряю всякий азарт, и наша игра в зеркала становится скучной, когда мы только кривимся друг другу в ответ.
Морти волевым усилием обгоняет старшего брата и поворачивается к нему лицом так, чтобы видеть снова его глаза.
- Я хочу пережить это разочарование, чтобы увидеть, как от кашля моего с неба начнет сыпаться побелка. - сквозь зубы яростно выпалил он.
Старший из детей движением руки останавливает брата, садится перед ним на корточки и мягко сжимает его ладонь.
- Братик, с тобой обязательно всё будет в порядке. Это его разочарование, всё, что осталось в нём от его настоящей Жизни, и только там она ещё может быть. Ты обязательно вдохнёшь, я обещаю. Ты сказал мне правду, и я не солгал тебе в ответ. Зеркала иначе не поступают. Ты знаешь, договор и правила игры всегда выше моего желания исказить что-то, даже если это касается твоего спокойствия. - Пьер показал пальцем куда-то за спину брата, и тот обернулся взглянуть: - Вон за той церковью есть сила, что тебя полечит. - он резко срывается с места и полутораметровыми шагами идет дальше, на ходу добавляя: - Кроме того, нам надо навестить могилу нашего друга.
Мортимер почти бегом устремляется вслед за Пьером, преодолевая ошеломление и непривычное, клонящее в сон тепло после сказанных им слов
- Э-эй! У нас ведь не бывает друзей в могилах! - хмурит брови младший.
- Ты что, забыл? - удивленно косится на него через плечо Пьер: - Ну и недолго же ты помнишь усопших собратьев! Он будет очень недоволен, когда услышит об этом!"



Крайне приветствуется коррекция русского языка, на который я, к своему глубочайшему сожалению и стыду, положил болт, ибо уже утро, я хочу спать, а эта трава меня не отпускала до последнего.

---

Для человека Дома любимый персонаж Книги возможен, наверное, в той же степени, что и любимая часть самого себя.

Курильщика люблю, как ту часть себя, которая не готова воспринять все прочие, которой проще было бы в голове у нормального человека из Наружности, но при этом способную с этой самой наружностью налаживать контакт (а ещё разрывать обыденность всяких Фазанов в клочья).

Сфинкса люблю, как часть себя, которая способна чувствовать и тонко, и бесконечно сильно одновременно. Рассудительная и насмешливая часть.
Слепого люблю безумно, как самую неземную часть свою, уходящую иногда в Лес, мечтающую только о том, чтобы уйти туда навсегда. Самую спокойную и самую опасную.

Табаки люблю, как ту часть. которая пышет огнем неугомонной энергии и рвется на подвиги если не постоянно, то ежечасно. Со всеми страшными шутками, сказками, протестами, духом изобретательства и собирательства.

Лорда нежно люблю и сочувствую ему, как и той своей части, которая маской на окружающих глядит порой язвительно зеркальной, а внутри трещинами идет.

Горбача люблю и понимаю, как ту часть, которая вместо головы бурлящий иногда котел противоречий имеет и мирится с этим стойко.

Стервятника до увечий люблю, как ту часть себя, которая... попросту хромает, любит ключи от неведомых замков, предпочитает общаться с растениями и умалишенными всех мастей. Иначе не скажешь, слишком близко к костям (которые, кажется, вот-вот начнут пытать) и к тени... Тени.

Рыжего люблю, как ту часть себя, что овеяна мифами о смерти, мертворожденности. Одна часть, что понимает свою многоликость.

Седого люблю, как того себя, что любит наделять людей волшебной силой и воспитывать в них детей Дома.

Черного Ральфа очень-очень люблю, как ту часть, которой во мне нет, но хотелось бы иметь рядом. Не Лося, ни в коем случае - только Р Первого.

запись создана: 18.09.2011 в 01:07

---

Нейронная бомба

The Sound of Animal Fighting до болевого шока, Pleq до исступления, Тима Хекера для успокоения, одно лишь Имя до избавления от всей этой круговерти. Последнее, как повелось, невозможно и предательски мыслится, что тем лучше. Музыка, сигареты и разговоры, всё в лихорадке достается из-под земли.

Я буду убивать и умирать до тех пор пока всё будет гибнуть, будучи уже мертвым. Я буду оживлять и оживать до тех пор пока всё является на свет юным.
Моё имя в руках тех, в кои я отдать бы мог его, не раздумывая и не прося произнести, не требуя свободы, на поиски которой потрачена не одна вечность.
Спасения ищут те, кто его не заслуживает.

---

Кокон

Красивое слово - "кокон".

Возвращаться из мертвых - это уже входит в привычку. Только невозможно привыкнуть к мучительному процессу.

@темы: сами виноваты, что прочитали

---

История о том, чего не может произойти.

Это история о том, чего произойти не может.
Она пришла в мою голову так внезапно, прямо сегодняшним утром, как снег на голову. В буквальном смысле, надо отметить, она пришла с первыми хлопьями снега, легшими на мою голову.

Один молодой человек живет смешную жизнь. Для него в порядке вещей опасливо обследовать все углы своего жилища по утрам и вечерам со знанием, что в одном из них есть нечто, чего вчера не было; он знает, что все его действия, на что бы они ни были направлены, ведут к неожиданностям, даже самые продуманные; он видит вещи, которые многие не видели и за все прожитые в этом (и любом вообще) мире жизни. А все потому, что случайности вьются вокруг него, как вьются вокруг каждого, с одной лишь разницей: он их не гонит от себя. Даже сейчас, после этой истории о том, чего произойти не может, он сидит и радуется красоте стечения обстоятельств, смеется, как малое дитя.
Его не радует ничего, кроме этих случайностей и их последствий. Его не радуют люди, его не радуют всевозможные развлечения, его не радует современное искусство, его не радует наука и тем более его институт с этой нелепой специальностью.
Как и любой молодой человек его возраста, он должен был бы защищать свою родину. Но молодой человек всеми силами старался защититься от своей родины и от её защиты. Ещё в школе, большую часть своего заслуженного летнего отдыха он проводил в тесных коридорах призывного пункта, чтобы обеспечить свое дальнейшее обучение нелюбимым наукам, но это давало мало результатов из-за все тех же случайностей и стечений обстоятельств. Однако, он все таки отвоевал свою свободу на некоторое время. Родина его славилась тем, что не любила сдаваться, и оставила за собой право на реванш.
Реванш случился совсем недавно, тройку месяцев назад. И все эти три месяца молодой человек со смешной жизнью бился не на жизнь а насмерть. Он проломил лбом все необходимые двери своего института и получил львиную долю всех бумажек. Этого не хватило для победы. Он затретировал всех доступных ему врачей и получил несколько справок, каждая из которых была на вес золота, не потратив ни копейки. От бумажек лениво отмахнулись, а затем контратаковали залпом из тяжелой артиллерии: нужна справка об аккредитации его факультета. Юноша было подумал, что это отчаянный ход умирающего противника, последняя подлость, он легко достанет эту последнюю фатальную бумажку.
Случайности ведь на то и случайности, чтобы сходиться красиво, а о результатах они не беспокоятся. Потому-то их и боятся. А молодой человек со смешной жизнью не боялся. И вот, какой красивый узор стечения обстоятельств он теперь видит перед собой.
Последние сроки его отсрочки оканчиваются уже на этой неделе а любое промедление - это серьезное преступление, за которое придется отвечать по всей строгости закона. А ведь ещё на позапрошлой неделе он договорился о том, что фатальную бумажку сделают и отправят почтой его противнику, вынудят супостата капитулировать. В жизни вот-вот должен был воцариться мир, но следом за заявлением юноши пришел приказ от самого главного человека всего злокозненного института: аккредитации у факультета нет до тех пор, пока старшие его ученики не получат свои дипломы. И вот чистенькая, нарядная бумажка, ждущая своего отправления в долгий путь, отправляется в самый короткий и последний - в мусорное ведро. Она больше не существует. Даже если её повесить на самое видное место, её никто не увидит. "Какая злая случайность, ведь все, кто пришел до меня, и все первокурсники, которые придут после, получат эту бумажку." - подумал молодой человек со смешной жизнью, краем в панике бегающего глаза заметив, что случайности к нему по одиночке не приходят, но чуть не ослеп от таких мыслей и постарался хоть что-нибудь сделать. В следующие часы дали о себе знать все прочие злые случайности: в его профессии нельзя иметь те болезни, которые ему смогут сфабриковать; глава его факультета не может ничего сделать и говорит, что послужить годик и вернуться - это ничего страшного, переживать не за что; самый главный человек злокозненного института способен принять юношу только за день до выхода всех сроков, но и в этот день он это не сделает, т.к. уезжает в деловые странствия; единственный человек, которому не всё равно в этом злокозненном институте, на грани того, чтобы самому потерять свое положение; отец молодого человека, будучи старым воякой в отставке, не в состоянии помочь хоть чем-нибудь и даже не знает больше каких бы то ни было решений; брат юноши, будучи врачом пока только в ординатуре и весьма специфической направленности, даже если бы мог помочь, то не стал бы этого делать во благо будущему; нет и никогда не было у семьи юноши со смешной жизнью тех несметных богатств, что нужны для простого решения проблем, негласно дозволенного в уродливой стране. Последним росчерком пера, сковывающим получившееся стечение обстоятельств морозом стала подпись молодого человека со смешной жизнью под документом, входившим в перечень листов договора об обучении, в котором ясно написано, что у факультета аккредитации нет, и все это знают. Шах. Занавес.
Такого действительно просто не бывает, и обстоятельства стеклись и замерзли с невыносимой, неповторимой красотой.

На самом деле, эта история не о том, чего не может произойти. Она о молодом человеке со смешной жизнью, с которым это происходит.
Обо мне. И я, кажется, могу отправиться в армию уже в конце этой недели.

@темы: сами виноваты, что прочитали

---

Я опять не буду ночью спать

04.11.2011 в 21:33

Пишет  мосты разводят меня:

29.10.2011 в 00:24

Пишет  marvel_nat:

несколько способов убить время
ссылки
sketch.odopod.com/sketches/new - рисовалка
www.incredibox.fr/ - музыку сочинять. что то типа этого.
mrdoob.com/pr...armony/#longfur - еще одна рисовалка
www.sembeo.com/media/Matrix.swf
esquire.ru/speech - говорящий Путин
solarsystemscope.com/ - космос
ritmoteka.ru/index.php - для нахождения песен
bomomo.com/
cyberanne.livejournal.com/343610.html - почувствуй себя художником
www.simonpanrucker.com/beans.swf
spielzeugz.de/html5/liquid-particles.html
rulethestars.com/
www.intotime.com/
www.yaplakal....ka/voditeli.htm - кто о чем думает в пробках
www.ferryhali...2/rainmaker.htm
totallifeforever.co.uk/
www.netlore.ru/node/2051 полиэтилен с пупырышками онлайн
baboon.co.il/mitoza/ дано зёрнышко, выбираешь вариант развития событий

---

03.11.2011 в 00:50

Пишет  волкодлак:

Ronnie
слишком красивого не бывает. либо да либо нет, либо ты просто смотришь кверх ногами)
02.11.11

Alina
кверх. звук красивый кверх кверх
02.11.11

Ronnie
я люблю играть словами
02.11.11
я бы сказал что я этим зарабатываю на жизнь

Alina
стоишь в переходе со шляпой и говоришь "кверх-кверх-кверх"?
02.11.11

Ronnie
стаю на собрании совета директоров со шляпой и медведем и говорю: " относительно внедрении технологии вклеивания коннекторов SC Apc могу сказать кверх-кверх-кверх, внезапный джигурда, беспонтовый пирожок, печальный герострат прибавьте пожалуйста мне денег"
02.11.11

Alina
это...прекрасно и удивительно
02.11.11

---

Рейнхард

Раннее утро ранней осени. Воздух, переполненный туманом, светится бледно-серым так, что слепит непривычный взгляд. Видны только размытые очертания стен, а от крыш и вовсе остаются одни только тени, выступающие из облаков тумана. Улица настолько же чиста и опрятна, насколько заброшена и забыта людьми. По ней в такой час ходит только один парень. Аккурат в 7:30, прямо среди дороги вырисовывается фигура сама похожая на тень: тонкая и высокая, с настолько неопределенными очертаниями, что и не сразу определишь, что она человеческая. Темное пальто, целиком состоящее из заплаток, распахнуто настежь, вокруг шеи несчетное количество раз обмотан шарф, края которого все равно чуть ли не влачатся по асфальту. Длинные темные волосы спутаны и всклокочены, они лезут не только в лицо молодому человеку, но и, кажется, пытаются срастись с лоскутами тумана и табачным дымом, но нет – они не сходятся мастью, и белые задиры отторгают их. Дым шлейфом тянется за темной фигурой, из-за чего даже может показаться, что весь туман на улице родился на тлеющем конце папиросы.
Молодой человек стремительно приближается к самому убогому на вид зданию, плотно зажатому между двумя относительно новыми строениями, припоминая на ходу, с каким трудом ему удалось отбить эту каморку у алчных акул недвижимости. Они все равно прогорели бы со всеми своими залами игровых автоматов. Это и стало решающим доводом в пользу Рейнхарда в бесконечной череде попыток подкупить, угрожать, лгать и манипулировать. Он не без удовольствия подумал, что не потратил при этом ни гроша. Нет, он не был скуп, и дело даже не в том, что у него ни гроша и не было, сколько он вообще себя помнил. Его до икоты забавлял тот факт, что ему удалось заставить прислушаться к словам людей, которые разговаривали исключительно числами. Забывшись, Рейнхард с силой распахнул дверь. Одну из тех дверей, которые выглядят так мило и привлекательно, что любое заведение, на пороге которого есть такая, не нуждается в рекламе – руки тянутся просто открыть её, а там уже ничего не поделаешь, приходится заходить. Однако, в данном случае все усугублялось звуком, с которым она открывалась. В атмосфере сонливости и умиротворения этого и каждого утра он был похож на сход лавины, мнущей под собой лесные массивы. Открывая её, Рейнхард каждый раз ощущал на своем затылке осуждающий взгляд всего мира и обещал себе завтра быть тише и дверь просто выбить. Зажмурив глаза в ожидании страшного, он медленно закрывает очаровательную дверь, отчего в оглушительном скрипе и треске только появляются недолгие паузы, переполненные немой угрозой следующего схода лавины.
Фактически на этом самая ответственная часть трудовых будней таксидермиста Рейнхарда заканчивалась. Как всегда после того, как стон последнего пострадавшего дерева стихал, он несколько мгновений вглядывался в комнату. Ему казалось, что чучела могучих зверей, стоявших вдоль стен, между высокими тяжелыми шкафами, заполненными их меньшими собратьями, в его отсутствие начинали двигаться и обустраивать своё жилище, как им вздумается. На полу появлялись свежие царапины, обои на стенах то тут, то там покрывались трещинами и ссадинами, да и в шкафах невозможно было раз и навсегда навести порядок. Рейнхард счел бы это плодом своего воображения, если бы не белки. Белки оказывались каждый раз не там, где он их оставлял. Эти неугомонные создания, казалось, обращались с опилками в своем теле не хуже чем некогда с веретенами живых мышц. Рейн, в прочем, только улыбался этому всякий раз и проходил вглубь комнаты, к своему столу. Некоторое время он возвращал чучела белок на прилавок, не досчитася одной или двух особо непоседливых, затем откинулся на спинку своего кресла и, запустив руку в шерсть стоявшего неподалеку пса - чьего-то усопшего питомца - задремал.

На одной из покатых крыш, надежно скрытых туманом, на крыше дома напротив лавки чучельника Рейнхарда сидели двое. Совершенно разные, между ними было только одно сходство: улыбки. В них было слишком мало от человеческого, так мог улыбаться только тот, кто способен улыбаться чему угодно. Это были улыбки ангелов. Люди с ангельскими улыбками наблюдали за третьей фигурой, направлявшейся прямиком к злокозненной двери-соблазнительнице.
- Что ты видишь? – тихо спросил один из них, высокий, статный светловолосый юноша с кожей окрасом мало отличавшейся от окружающего тумана.
- Это не тот ли проповедник, о котором ты все время говоришь? – поинтересовался совсем юный мальчик с глазами цвета угля и длинными черными волосами .
-Да.
-Этот человек столько раз лгал нам, что я и слышать про него не хочу. Он заслужил все и каждое свое душевное терзание. – надул губы мальчик.
-Хм… - неодобрительно покосился на мальчика старший товарищ - Но если ты надел на лошадь шоры, ткнул ей в бок шпорой и отпустил поводья, не надейся, что она вернется к тебе, не заблудившись и не покалечившись. Я поздно понял, что он и в самом деле старается, просто раскаивается не перед теми людьми и просит не о том. Поэтому он здесь. Как мало надо для настоящего изменения в человеке. – добро усмехнулся высокий юноша.
-Твой тон полон непонятного мне оптимизма и воодушевленности. Мне кажется, в жертву этому изменению была принесена жизнь ни в чем не повинного пса. Что мы здесь делаем вообще? –по-прежнему супился и щетинился темноволосый.
-Это было удачное стечение обстоятельств, согласен, но о жертве и речи не идет, мой друг… А как по-твоему, что мы здесь делаем? – спросил первый и, не дожидаясь ответа продолжил сам: - Я хочу показать тебе, насколько это мало. И как много мы получим. Когда жизнь покажется тебе невыносимо сложной, я хочу, чтобы ты вспомнил этот урок, и пришел к этому человеку.
-К этому неудачнику? К психопату-чучельнику!? Да ни за что!
Светловолосый рассмеялся:
- Просто наблюдай.

Рейнхарда разбудили подземные толчки, белая волна захлестнула его и впечатала в ствол дерева, прогнувшегося со знакомым до боли скрежетом, захрустели кости. От неожиданности он подскочил в своем кресле и непроизвольным движением выдрал внушительных размеров клок шерсти из стоявшего рядом чучела пса. Заметив это, и нежданный клиент, и Рейн одновременно вскрикнули и встретились безумно испуганными взглядами.
- Как Вы сюда попали? – невпопад вскликнул Рейнхард, решив, что непременно должен начать разговор первым и перехватить инициативу в склоке, что из него непременно выйдет.
Вошедший отступил на шаг назад и рассеянно повел рукой в сторону входа, не отрывая глаз от руки таксидермиста, по-прежнему сжимавшей клок шерсти его собаки:
- Дв-две… - запинаясь, произнес он.
- Ах, дверь… - протянул, догадавшись, Рейнхард и задумался о кувалдах, пожарах и баллистических ракетах. Сконцентрировавшись, он не без труда вспомнил, что через эту дверь обычно входят клиенты, и растянулся в приветственной улыбке. Это было чудовищной ошибкой – увидев страшный, хищный и насмешливый оскал, клиент сделал ещё два шага назад и даже развернулся к двери, но тут же поморщился, представив, что будет, если он её откроет. Повернувшись обратно, он сглотнул и, стараясь не смотреть в лицо таксидермисту, пролепетал:
- Вы изувечили Кертиса. – затем сжал ладонь в кулак, дрожащим пальцем указал на чучело и сказал громко, хоть и излишне истерично: - Вы изувечили собаку миссис Гаррис!
-Скажете тоже, я ведь специалист! Я залатаю его сию же секунду.
- Это была такса!
- Ээээ… - покосился на свое творение Рэйнхард.
- Как Вы вообще умудрились сделать из неё добермана?
- Ээээ… - не осознав в полной мере, в чем заключается претензия, снова протянул Рейнхард.
В поисках хоть какого-нибудь ответа его глаза забегали по комнате: лось, лисы и волки остались безучастными, взгляд остановился на медведе. На его голове сидела белка. Сознание Рейнхарда резко покачнулось, его затрясло, он схватился за голову:
- Боже, нет, только не сейчас, только не опять.
- Что же теперь будет? Как мне идти к бедной старушке Гаррис с этой машиной-убийцей вместо её милого Кертиса? – проигнорировал надвигающуюся угрозу пришедший.
Рейн резко отнял руки от лица и, перевесившись через стол, непостижимым образом оказался лицом к лицу с клиентом. Того взяла оторопь от вида резко изменившихся глаз собеседника. На него смотрел сам Тлен: темный матовый блеск, за которым скрывается пламя.
- Вы её спросили, кем она хотела быть? - процедил Рейнхард с мрачной и бесстрастной угрозой в голосе: - Старушке Гаррис это бы не понравилось, верно? Как можно ждать мнений от тех, кого мы любим иметь?
Он снова отъехал назад, одним шагом взобрался на свой стол и так же легко спустился вниз:
- Меня!.. Меня кто просил этим заниматься? – он развел руками в стороны, как бы демонстрируя все плоды своей деятельности – Я – таксидермист! Я обожаю это слово. Я здесь потому, что оно меня привлекло. А ещё я криптозоолог и эквилибрист; меня неудержимо влечет криптография и симеотика; я одержим десятками фобий и прочих нервных расстройств только потому, что я, сколько я только могу вспомнить, больше всего на свете любил интересные слова! Ну скажите мне, кто меня просил?
Клиент сжимался на глазах. Он не имел ни малейшего представления, куда ему бежать и где прятаться, но больше всего хотелось оказаться в каком-нибудь далеком отсюда укромном месте. Он предпринял последнюю попытку урезонить явно свихнувшегося таксидермиста:
- Просто сделайте свою работу, Вам щедро заплатят, я обещаю.
- Белки… - Рейнхард будто бы и не заметил его слов, только лицо его ещё больше ожесточилось: - Вы знаете что-нибудь про белок?
- Они быстрые. – сказал первое. Что пришло в голову перепуганный не на шутку клиент.
- Да, именно! Они быстрые! Они… быстрые… - сбавил обороты Рейн и затрясся в бесслезных гулких рыданиях, вспомнив, как утром расставлял их неподвижные тела на прилавке.
- А медведи? А волки!? – снова взвился он, выпрямившись во весь рост: - Они не будут жить с человеком, убившим их. Я Вам это говорю! Пока я делаю их чучела, даю им вторую жизнь, они будут делать то, что сами захотят, а не то, что с них требуют. Ровно так, как такса, бывшая в душе доберманом, не станет терпеть старуху, обожавшую её иметь, после смерти. Ровно так, как это делаю я… - снова затрясся Рейн – Сколько помню себя… Никто меня не просил…
Клиент начинал понимать и слегка расслабился, даже позволил себе заговорить:
- Я проповедник. Я ненавижу любые догмы и не признаю рукотворное священным. – осознав, что возможно сам впервые по-настоящему исповедовался вот этому самому жалкому, насквозь больному чучельнику из самой пропащей лавки всего города, он прикрыл глаза ладонью. Наплевав на злокозненную дверь и не услышав её треска и скрежета, он выбежал прочь, с вихрящимся и бурлящим хаосом в голове, из которого ему предстоит заново строить добрую половину своего мира. Когда он оказался на улице, прохлада постепенно рассеивавшегося тумана успокоила его. Он знал, что завтра не станет читать прихожанам ни одного стиха из Писания. Завтра он расскажет им свою сказку о чучельниках, истинных желаниях, злокозненных дверях и о том, как приходит раскаяние.
- Что за?.. – не поверил своим глазам черноволосый мальчик на крыше: - Это же?..
- Да, это улыбка. И она почти не человеческая. – воссиял его наставник.

Рейнхард, не в силах унять дрожь, присел на край стола и уперся в него руками. На окутанном непослушными волосами лице виднелась неверная, дерганная улыбка, рядом с которой блестела извитая тропа слез. Пару раз он сипло всхлипнул. Эта улыбка не имела ничего общего с миром за этой треклятой дверью, даже с нечеловеческим, слишком она была изломана. Теплая и мягкая лапа стоявшего неподалеку медведя опустилась на его плечо. Рычащий бас ободряюще прогудел:
- Ты все правильно сделал, Рейн. Ему надо было понять.
-Спасибо… - прерывисто прошелестел в ответ таксидермист Рейнхард – Спасибо, я знаю. Ведь это моя работа.

запись создана: 01.11.2011 в 20:53

@темы: высокохудожественные говна

---

This is Helloweeeeeeeeeeen!

Я сам себя боюсь! Роберт Смит - уан лав!

@темы: летаргия коллективного сверхразума, высокохудожественные говна, сами виноваты, что прочитали

---

Острый апокалипсоз на фоне хронического постапокалипсоза.

Два часа сна, унижения и оскорбления на занятиях, отсутствие результата от прилагаемых усилий, возлагаемые на что-либо или кого-либо надежды гниют и пахнут. Острый апокалипсоз внутренней разрушительной направленности на фоне хронического постапокалипсоза со всеми возможными в таком случае эффектами и направленностями. Внешне - признаки астенического расстройства.
Желание сделать как можно больше для любого, способного дарить тепло и понимание. Вы только обращайтесь, я отчаялся достаточно, чтобы платить не аналогом, а эквивалентом. Хотя я и тут попутал, уже и этого не хочется.

Подходит парень с явными генетическими нарушениями. "Что стоишь одна, скучаешь?" Я не промолвил ни слова, чтобы его не расстраивать, юродивого, просто одел наушники и ушел. Ещё немного, и я откажу себе во всем, разочаруюсь в ненависти, достигну сатори и стану хиккимори-буддой.

@темы: сами виноваты, что прочитали

---

Я не виноват, они сами плодятся в моей голове.

Готов отчитаться!

@темы: высокохудожественные говна

---

Впервые привлекло одно из названий: "I And I And Eye And Eye And Eye"
Под топиком раздачи музыки исполнителя The Third Eye Foundation некто оставил комментарий:
"Жутчайшая музыка. Под некоторые вещи хочется свернуться калачиком и плакать, пока не придет смерть... "
Мигом скачал всё, обязательно надо слушать.

---

Потусторонний антагонист-двойник Агнии Барто.

25.09.2011 в 23:34

Пишет  Альриг:

Мой милый опарыш
Всё, как обещал.


Мой милый опарыш, я так ухмылялся
Над горькой судьбою своей.
И так же напрасно я смерти боялся,
Ты съел моё мясо с костей.
Ты так целовал меня в синие вены,
Стараясь испить трупный яд.
Так ешь же скорее телесные члены,
Ведь плоть моя лучше наград.
Ты так безвозмездно владеешь всем телом,
Что тлению отдано вдруг.
Ты лучший любовник нас свете белом,
Ценней всех друзей и подруг.
Мой милый опарыш, я б снова родился,
Чтобы заново умереть.
И словно в объятья в могилу зарылся,
Чтоб рядом с тобою истлеть.

Эдгару По бы тоже очень пошло, как уже я думаю:

"Сквозь кожу проникая, сонм теней,
Плоти моей алчущих червей,
Покажется мне поцелуем
Тлена, что для жизни неминуем,
Тлена, что сжирает поцелуем."

@темы: высокохудожественные говна

---

Анекдот

Пошел раз мужик на охоту, зайца там пострелять, белку какую–нибудь — мелочь во общем. Долго по лесу бродил — нихера нету, мужик в полном расстройстве, злой, уставший. И тут, выходит он на поляну, а там за кустами вроде ухи торчат. Замирание сердца, адреналин, азарт. БАБАХ!!!
И тут из за кустов такой РЫЫЫЫККККК — медведь, йопта!!! Секундная пауза. Мужик бросает ружье и бежит сломя голову куда глаза глядят. Сзади топот и рычание настигающего медведя. УЖАС. И вот мужик уже чувствует чуть ли не зловонное дыхание зверя, но тут забегает в болото, быстро прыгает по кочкам, нога соскальзывает, и мужик оказывается в трясине.
По краю болота бегает разъяренный медведь, трясина засасывает — полный пиздец. Перед глазами начинает мелькать вся прошедшая жизнь, мужик яростно пытается вспомнить хоть какую–то молитву. Жижа подошла уже ко рту. И тут рядом на кочке такая маленькая лягушка человеческим голосом:
— Мужик, а мужик, как тебя зовут?
— Апхапххххх, — захлебывается мужик.
— Ну да хер с твоим именем, хочешь я тебя спасу?
— ДААААААА!!!!!! — последним рывком из трясины орёт мужик.
Ап — и сидит себе мужик дома в кресле–качалке, камин ноги греет, котофей муркает — благодать. Охуел, конечно, мужик с такого расклада, выпил там крепко, но время идет, и отошел мужик от сильных душевных переживаний по этому поводу.
Прошло время, мужик на охоту не ходит, почти совсем забыл тот случай. Но как–то раз, сидя перед камином ненастным ноябрьским утром, вдруг заела мужика совесть, что вот сидит он тут в тепле и комфорте, а лягушка там на болоте мёрзнет под дождем. И решил он отблагодарить ее хоть как–то. Собрался, пошел искать болото, долго бродил, много всяких жаб облапал, но нашел. И вот он весь грязный и мокрый спрашивает у нее:
— Слушай, ты ведь мне жизнь спасла, скажи, чем я могу тебя отблагодарить, всё, что в моих силах…
— Знаешь, мужик, я тут на болоте одна такая — говорящая и мне тут так одиноко. Выеби меня, мужик!
— Но как? Ты же такая маленькая и холодная!
— А ты попробуй — всё получится!!!
…
— И тут, понимаете, товарищ следователь, какое дело — она вдруг превращается в мертвого одиннадцатилетнего мальчика.

---

Снабдил дневник тегами, теперь гораздо проще добраться до всяких полезностей и гадостей.
Всем плясать от радости, ибо я толком не знаю, зачем это сделал. Они вверху. В эпиграфе.

P.S. Последний тег отчистил от шлака из прошлого. Теперь можно не пугаться и продолжать плясать.

запись создана: 20.09.2011 в 19:16

---

Заметка №1

Религия нужна человеку для объяснения чувства присутствия всесильного и вездесущего, для объяснения желания желать и верить. Людям нужна подробная инструкция, как думать, говорить, что делать, когда возникает это чувство или новый вопрос, желание. Людям необходим ограничитель, придающий мышлению способность огибать центр знания, Истину. Необходимо держаться на расстоянии от этого центра. Это работает, как обеспечение чувства безопасности, спасение от Безумия, которое дает разуму Истина.
Сингулярность - непостижимое. Истина, постичь разумом которую невозможно. Только Безумец может постичь Сингулярность, но ему и легче заблудиться в бесчисленных вариантах Правды. Отречение от заранее заготовленной на все случаи жизни Правды людей приводит человека к отречению от противоречий, но вводит его в противоречие всем Правдам, что в свою очередь дает конфликт с обществом и приводит к Безумию. Именно этот случай сумасшествия дает возможность к постижению Сингулярности. Сверхчеловек Ницше - лишь этап этого процесса, когда Безумец запутывается в Правдах у самого края пропасти, ведущей к Сингулярности.
Таким образом многообразие Правды является и системой ловушек для познающего.
Человек - это переход от животного к высшему духу, и только за это его стоит любить. В этом я не могу не согласиться с Ницше. Но этот переход осуществляется каждым и в каждую жизнь. Образование нового вида (уберменш) даст всё тот же набор животных инстинктов, которые будут прорастать в любую мысль, на любом расстоянии от Сингулярности, даже в мысль Безумца.
Поэтому человек рожден блуждать до самой смерти, рожден быть Переходом и Путем.
Лодка Харона плывёт по прямой к пропасти в безумное царство Аида.
В этом суть экзистенции.

запись создана: 16.09.2011 в 09:18

@темы: летаргия коллективного сверхразума