all of us have a place in history. mine is clouds.
Люблю и ненавижу Леонида Андреева. Этот человек разрушил все мои планы, лишил всякой работы. Написал всё, что в будущем было бы мной написано, написал так, как я собирался писать. Но как же это!.. сильно, очаровательно, безумно...
Он начинает с гнёта тирана и владыки короля Двадцатого, его мистического эфемерного яда очарования, лоскутов жёлтых испарений подчинения. С элегантности и величественности двух тиранов: царя и бога. Подступает к революции, с возмущённых возгласов, с домов "выплёвывающих" озадаченных людей, переходит к круговерти, к висельнику на фонаре, своими покачиваниями задающему темп танцу пёстро разукрашенному, свободному "марширующему хаосу". Вдумайтесь: "марширующему хаосу"! Чудовищность, безобразность свободы.
И всё это безумие перемежается периодическими оборотами к старому одноглазому смотрителю часовни, лежащему под гигантским маятником и отзывающимся на каждый взмах его: маятник вправо - "Так было"; маятник влево - "Так будет". "Так было - так будет. Так было - так будет. Так было - так будет."
И всё равно я его ненавижу.
Аж убивать захотелось.
Он начинает с гнёта тирана и владыки короля Двадцатого, его мистического эфемерного яда очарования, лоскутов жёлтых испарений подчинения. С элегантности и величественности двух тиранов: царя и бога. Подступает к революции, с возмущённых возгласов, с домов "выплёвывающих" озадаченных людей, переходит к круговерти, к висельнику на фонаре, своими покачиваниями задающему темп танцу пёстро разукрашенному, свободному "марширующему хаосу". Вдумайтесь: "марширующему хаосу"! Чудовищность, безобразность свободы.
И всё это безумие перемежается периодическими оборотами к старому одноглазому смотрителю часовни, лежащему под гигантским маятником и отзывающимся на каждый взмах его: маятник вправо - "Так было"; маятник влево - "Так будет". "Так было - так будет. Так было - так будет. Так было - так будет."
И всё равно я его ненавижу.
Аж убивать захотелось.